В первой половине XX века в Америке сформировалась русская диаспора. Это группа людей, живущих вдали от своей исторической родины, но сохраняющих общие традиции и культуру. Русская Америка отличается многонациональностью, так как сюда переезжали люди из многонациональных Российской империи Советской России. Поэтому при определении диаспоры важно учитывать не только этническую принадлежность и знание русского языка, но и ощущение связи с русской культурой и восприятие России как родины.
Развитие диаспоры влияет на все аспекты жизни иммигрантов. Политические, экономические и социокультурные факторы определяют, как именно группы адаптируются к новой среде. Это отражается в появлении и работе русских общественных и культурных организаций, которые помогают иммигрантам освоиться в новых условиях и защищать свои интересы. Эти организации создают основу диаспоры.
Формирование русской диаспоры в США
Формирование русской диаспоры как социокультурного явления началось в первом десятилетии XX века, когда из России в США переехали 2,5 миллиона человек. Вторая волна русской иммиграции стала заметной с 1920-х годов. Общее количество русских в США в 1920-1940-е годы составляло примерно 360-400 тысяч человек.
Иммигранты из России были одной из самых городских групп. В 1920-х годах 88,6% из них жили в городах, а к 1930 году этот показатель вырос до 90,3%. В Нью-Йорке проживало около 500 тысяч русскоязычных соотечественников. С 1920 по 1950 годы концентрация русских увеличилась в штатах Нью-Йорк, Калифорния, и Округе Колумбия, но неуклонно снижалась в других штатах.
В Америке появлялись русские «тауны» – кварталы, поселки и улицы с высокой концентрацией русского населения. Их расцвет пришелся на конец 1930-х и начало 1940-х годов. Община из 100-150 семей могла организовать и поддерживать русский характер поселения.
Русская православная церковь (РПЦ) была важной частью жизни русских иммигрантов, но после революции 1917 года потеряла финансовую поддержку и единство. К середине XX века РПЦ была расколота.
Русские общества взаимопомощи объединяли трудовую иммиграцию. На 1 января 1944 года три общества взаимопомощи объединяли более 20 тысяч человек и имели 150 отделений. Общественные и политические функции брали на себя организации, направленные на социальную защиту мигрантов. Стремление координировать действия русской общины стало реальностью под воздействием новостей из России.
События 1917 года сильно повлияли на русское общество в Америке. Февральская и Октябрьская революции вызвали всплеск активности и появление новых объединений. В начале 1918 года в США прошли два съезда русских соотечественников. 1 февраля в Нью-Йорке открылся Первый русский общеколониальный съезд, а 9-11 февраля – Первый русский всегражданский съезд с участием более 30 организаций и тысяч соотечественников. Этот съезд стал началом Федерации русских организаций в Америке. Однако, идеи возникшие после съезда, оказались недолговечными из-за финансовых и организационных проблем. Часто эти годы вспоминают как период “упущенных возможностей”.
В первой половине XX века русскую колонию потряс период “красной угрозы”. В ноябре-декабре 1919 года сотни членов Союза русских рабочих были арестованы, и 249 из них отправлены в Советский Союз. 2 января 1920 года прошел рейд Палмера против Коммунистической партии Америки и Коммунистической лейбористской партии, охвативший 70 городов и задержавший около 3 тысяч человек, из которых 556, в основном русские, были высланы из страны. Этот период парализовал жизнь русской колонии и способствовал распространению стереотипа о русских иммигрантах как о революционерах-радикалах.
Пик развития
Новый этап развития русской диаспоры в Америке пришелся на 1920-1933 годы. В 1920-х годах Русская Америка включала миллионы трудовых мигрантов и небольшое представительство высших слоев бывшей Российской Империи. После Первой мировой войны и изменений в иммиграционном законодательстве приток русских значительно сократился. В 1923 году приехали 4346 человек, по сравнению с 48,5 тысячами в 1913 году. Изменение иммиграционного законодательства и введение визовых квот сильно затруднило въезд русским переселенцам.
Представители постреволюционной эмиграции старались селиться вдали от “старой колонии”. Новые эмигранты часто не находили общего языка со старой иммиграцией и не занимали руководящих позиций в их организациях. В общественной жизни одни оставались аристократами, другие — крестьянами.
Этот этап развития диаспоры характеризовался активным общественным строительством. Послереволюционная иммиграция стремилась сохранить культурную идентичность, создавая национальные организации. Одним из успешных примеров стало создание Объединенного комитета русских национальных организаций в Сан-Франциско.
С 1920-х годов русские иммигранты создали множество профессиональных объединений, таких как Союз русской присяжной адвокатуры, который помогал адаптироваться в профессии и поддерживать единство. В этот период также появилось много благотворительных инициатив, таких как Общество помощи русским детям, которое достигло национального и международного уровня.
Когда США официально признали Советскую Россию 16 ноября 1933 года, сознание русской иммиграции сильно изменилось. Долгое время непризнания поддерживало иллюзии о временности советской власти и соответственно временном пребывании в Америке. После установления дипломатических отношений стало ясно, что интеграция в местное сообщество неизбежна и желательна. Многие иммигранты начали стремиться к интеграции в американское общество, принимая американское гражданство.
90-95% русских иммигрантов, прибывавших в США, начинали с неквалифицированного труда. Без нужных документов иммигранты не могли получить три из пяти позиций по возможным вакансиям. По данным опроса 3600 человек, которые в 1932 году подавали заявления на гражданство, 29% указали, что делали это, чтобы сохранить или найти работу. К этому времени американские патриотические организации считали, что у иммигранта не может быть двух родин. “Соединенные Штаты не заставляют вас забыть вашу родину, но у вас не может быть двух отечеств. Если вы стали американским гражданином, ваше отечество – Америка.”
Русская пресса отмечала, что принятие гражданства часто было вынужденным шагом. Однако спустя годы многие иммигранты признавали что “поступили неправильно, сменив свое многолетнее ‘бесподданство’ на привилегированное состояние американца. Ощущение внутренней неловкости от обретенной привилегии сопровождалось убеждением, что для эмигранта-политика, не порвавшего со своей родиной, перемена гражданства допустима лишь в условиях крайней необходимости.”
К 1938 году две самые крупные русские общины в США, в Сиэтле и Нью-Йорке, насчитывали соответственно 2500 и 6000 человек, и 90% из них были американскими гражданами. Русские иммигранты, находясь на 17-м месте по продолжительности пребывания в США, занимали 10-е место по уровню натурализации. На этом этапе иммигранты начинали осознавать, что реэмиграция в Россию маловероятна, и они предпочитали развиваться в новой среде.
В отличие от Европы, русские иммигрантские организации в США всегда подчеркивали связь русских американцев с обществом, которое их приняло. Они поддерживали американизацию как эволюционный процесс, при котором детям и внукам прививались американские идеалы и традиции, не отказываясь от родного языка и культуры. Во время обсуждения введения русского языка в школы, иммигранты подчеркивали, что большинство детей не вернется в Россию. Иммиграция стремилась к тому, чтобы дети ассимилировали общечеловеческие идеалы, выраженные в русской культуре и языке.
Центрами общины стали православные храмы, культурные и образовательные объединения. В Сан-Франциско русскую общину объединил Русский центр, который существует до сих пор, сохраняя традиции России, покинутой сто лет назад.
Упадок русской диаспоры первой половины XX века
С начала 1940-х годов начался третий период, период упадка русской диаспоры. На этом этапе она уже не могла удерживать соотечественников в своем кругу. Общественный энтузиазм сталкивался с изоляционистской политикой и подозрительностью ко всему русскому, которое ассоциировалось с Советским Союзом и коммунизмом.
Исключением стал период Второй мировой войны, когда диаспора в основном охватила патриотический подъем и желание помочь родине. Русская пресса отмечала, что в это время все газеты, союзы, братства и приходы, духовенство, большинство русских военных, которые сражались против большевиков в Гражданскую войну, все интеллигентские и политические группировки, друзья русской культуры, монархисты, младороссы, кадеты, прогрессисты, социалисты и многие представители дома Романовых проявили редкое единодушие.
После войны диаспора вернулась к своим повседневным заботам. Появление послевоенной иммиграции – “дипийцев” – не оказало существенного влияния на жизнь общины. В 1940-е годы русские общины в Америке были в значительной степени предоставлены сами себе, и до них редко доходили политические и общественные дискуссии из Европы. Многие русские стали увлекаться американской культурой и отстранялись от “русских дел”. Европейские эмигранты, посещавшие США в этот период, отмечали негативное восприятие материальной и прагматичной американской жизни. Однако многие молодые иммигранты предпочитали упорядоченную и благоустроенную американскую жизнь.
Русская диаспора оставалась неизвестной для властей обеих стран и не была объектом целенаправленной политики. Глобальные преобразования и социальные эксперименты в России оставляли иммиграцию на периферии общественного интереса. Россия не только не поддерживала связи с иммигрантами, но и была заинтересована в их быстрой ассимиляции и снижении их влияния на двусторонние отношения. Оторванность от родной страны привела к самоизоляции иммигрантов и постепенному растворению в американском обществе.
За 50 лет, без притока новых иммигрантов, русская диаспора в США старела. Средний возраст русских был 34 года в 1920 году, 41,6 года в 1930, 49,4 года в 1940 и 57,5 года в 1950 году. К 1950-м годам послевоенные надежды угасли, и иммигрантская жизнь наполнилась ощущением “безвоздушного пространства”. Интеллектуальные силы вынуждены были творить в уменьшающейся среде без возможности её расширения.
Сегодня можно сказать, что этнокультурная общность, сформированная русскими иммигрантами первой половины XX века, соответствует критериям диаспоры. Русская эмиграция распределялась по разным регионам и охватывала миллионы бывших российских граждан. Русская Америка стала одной из самых массовых и стабильных частей этого рассеяния.
Была ли русская диаспора единой? Конечно, нет. Русская диаспора первой половины XX века состояла из разных социальных групп и классов, которые оказались за пределами родины в разное время и по разным причинам. Каждая группа имела свои представления о родине, свои мифы и идеалы о прошлом и будущем России. Эти представления менялись под влиянием событий на родине, в диаспоре и в стране проживания. Разные взгляды на родину стали мощным фактором, разделяющим русское сообщество и мешающим созданию единых организаций. Каждая группа считала, что только её представление о России было правильным, что привело к феномену русской политической эмиграции.
В Европе, например, в Русском Берлине или Русском Париже, всю эмиграцию часто воспринимали как политическую. В Америке же многомиллионная масса выходцев из России имела свои собственные представления о родине и не разделяла миссию её спасения и возрождения, привнесенную в 1920-е годы.
Идеализация родины и обсуждение путей развития российской государственности были характерны для моментов «этнической мобилизации», как в феврале – октябре 1917 года и во время Второй мировой войны. У постреволюционной волны эмигрантов было сильное чувство этнической идентичности, основанное на чувстве отличия, общей истории и вере в общую судьбу.
