Герой нашего интервью — Александр Трубецкой, сын князя Александра Евгеньевича Трубецкого и княгини Александры Михайловны Голицыной. На фоне революционного переворота в России его родители эмигрировали во Францию, где были вынуждены практически начинать жизнь с нуля.
С Александром Александровичем мы поговорили о русском культурном коде, разнице между родиной и отечеством, о бремени дворянских корней и сохранении патриотических ценностей в эмиграции.
— Вы родились в Париже — насколько сложно было сохранять русскую культуру, традиции и язык вдалеке от родины?
— Сперва хочется отметить, что моим первым языком стал русский. Единственная трудность состояла в том, что когда я попал в детский сад, я не говорил по-французски. Родители с детства говорили со мной только по-русски. Они внушали мне следующую мысль: несмотря на то, что мы живем не в России, мы — русские.
У отца был справедливый подход, он говорил так: «Ты родился во Франции и твоя родина Франция — страна, которая нас приняла. Но не забывай, что твоё Отечество — Россия». И так получилось, что в нашей семье слово «отечество» звучало сильнее, чем слово «родина». А традиции всегда оставались исконно русскими — этому способствовала церковь, куда с детства мы всегда ходили и отмечали все наши православные праздники, которые календарно не совпадали с католическим миром.
Мы с женой, по примеру моих родителей, с детства внушали эти ценности нашим детям. Результат очевидный: все говорят по-русски, и их дети тоже. Два сына теперь живут в России, создали там семьи. А возвращаться во Францию, где они родились и получили образование, они и не думают. Иногда возникали трудности, когда приходилось заставлять их в свободное время посещать, помимо французских учебных заведений, русские школы. Но, как и я сам, они это пережили и гордятся тем, что у них двойная культура.
— Ваши родители стали частью первой волны русской эмиграции, которым пришлось практически начинать жизнь с нуля — они наверняка рассказывали вам, с какими трудностями им пришлось столкнуться?
— Родители пережили многие трудности и семейные трагедии во время революции. Я скажу, что для них самым трудным оказалось жить русской жизнью далеко от родины. Как и большинство эмигрантов, они за рубежом строили свою традиционную, культурную и духовную Россию. Об этом свидетельствует богатая богословская, литературная и культурная деятельность эмиграции. В эмиграции было создано множество организаций для русскоговорящего населения, в том числе школы и детские лагеря. В Москве созданы библиотека и фонд имени Солженицына, где сохраняются многие материалы и история русской эмиграции.
— В открытых источниках можно найти очень интересный эпизод из вашей биографии, когда вы отказались от французского офицерского звания — можно узнать об этом подробнее?
— Эта тема немного преувеличена. Но действительно, когда меня призвали на военную службу, я имел возможность пройти обучение для получения офицерского чина. Но я отказался. Тогда был разгар холодной войны (1967–1968 годы), и я в анкете написал, что если вдруг начнется война, я хотел бы быть отправлен на другой фронт, но не против России. Это было наивно, так как в случае войны с моим мнением никто бы не считался. Но это свидетельствует о подходе почти всей эмиграции, особенно военной, как мой отец. Они оставались верными патриотами России и одновременно лютыми врагами советского строя.
— Расскажите, пожалуйста, чем вы занимаетесь сейчас.
— По возрасту я уже давно нахожусь на пенсии. Моя профессиональная жизнь всегда была сосредоточена вокруг внешней торговли для французских фирм, где я работал. Сферы оказались обширными: судостроение, машиностроение, сельское хозяйство, системы связи, газовая промышленность. Работал на рынках СССР, России, Ирака, Сирии, Ливана, Кувейта, Африки и Южной Америки.
В настоящее время являюсь председателем «Общества памяти Императорской гвардии», которое было создано генералом Врангелем. Состою в правлении «Наследия империи» под руководством генерала Л.П. Решетникова, а также движения ОЛТР (движение за Православие Русской Традиции). Много увлекался охотой, парусным спортом, а теперь больше всего чтением на исторические темы.
— Какие ограничения на вашу жизнь накладывает знатное дворянское происхождение?
— Говоря о дворянских корнях, я опять вернусь к словам родителей, и эти же слова передаю своим детям. Быть дворянином это и честь, и главное, огромная обязанность. Дворяне должны всегда быть примером порядочности и не допускать, чтобы имя предков было испачкано безответственным личным поведением. Родители всегда говорили, что наследство дворянского имени заставляет каждого из нас вновь заслужить эту честь своим личным поведением.
— Что для вас русский культурный код и в чём его отличие от других культур?
— Во всех достойных мировых культурах есть одно общее: порядочность и мораль. В то же время во всём мире сейчас наблюдаются такие явления, как ЛГБТ, гонения против религий, неуважение к патриотическим корням и так далее. Я приведу лозунг Святого Андрея Первозванного, которому была верна при присяге Императорская гвардия: «За веру и верность!» К этому я часто добавляю сильные слова, которые мало кто помнит в России, их произносил генерал Пётр Врангель: «С кем угодно, но за Россию!» Эти призывы имеют особенное значение в настоящие тревожные времена.
— Как считаете: если бы не вынужденная эмиграция из России, ваш выбор профессиональной и общественной деятельности был бы другим?
— На этот вопрос трудно ответить. XX век внес во всем мире много нового — и хорошего, и плохого. В настоящее время нам всем приходится брать во внимание и проживать отрицательные периоды нашей мировой истории. Какими мы были бы сегодня, если бы не последствия хороших и плохих страниц мировой истории? Могу только сказать, что русская культура и христианская духовность должны главенствовать, чтобы помогать нам выбирать правильный путь.
