Когда барьеры на выезд из Советского Союза ослабли, в сторону Америки потянулись ряды диссидентов — тех, кто не разделял господствующую коммунистическую идеологию и не скрывал этого. Рассмотрим, с какими трудностями сталкивались эмигранты той волны, какую роль в поддержке диссидентов сыграл американский президент Джимми Картер, а также узнаем историю эмиграции советского диссидента Эдуарда Лозанского.
Тридцать три заслона
Долгое время законная эмиграция из СССР не существовала как факт — государство не признавало право граждан на свободу перемещения по миру, а желание уехать расценивало как антисоветскую деятельность. В 1960-х власти стали выборочно разрешать выезд за рубеж, но делали всё, дабы сделать этот процесс волокитным и наполненным формализмом.
Более терпимое отношение к эмиграции воцарилось с середины 70-х, после того как СССР ратифицировал Международный пакт о гражданских и политических правах. Тем не менее желание уехать по-прежнему воспринималась как предательство, а процесс выдачи разрешений оставался бюрократически громоздким. Советские власти делали всё, чтобы не дать потоку людей хлынуть из союзного государства в сторону Запада.
Причины, которыми руководствовались эмигранты из СССР, были разные: неприятие коммунистической идеологии, стремление вернуться на историческую родину, желание найти экономическую свободу.
Варианты миграции тоже разнились. Политически неблагонадёжного гражданина могли выдворить из страны: так в США оказался поэт Иосиф Бродский. Гражданин мог попросить политическое убежище во время заграничной поездки: таким способом в Европе остались жить балетмейстер Рудольф Нуреев и режиссёр Андрей Тарковский. Страну можно было также покинуть в рамках воссоединения семьи или по религиозно-этническим мотивам.
Выезд за пределы территории Советского Союза осложнялся необходимостью получения выездной визы. Забюрократизированная процедура получения разрешения на выезд была призвана охладить пыл тех, кто вознамерился уехать — мало кто доходил в этом квесте до конца, со всеми сроками и разрешительными документами на руках.
Требовалась характеристика, где бы содержалась информация о месте и стаже работы, производственных успехах и общественной деятельности, данные о семье и предыдущих поездках за границу. Характеристику необходимо было заверить тремя подписями: директора, секретаря парткома и председателя профкома. Чтобы получить подпись секретаря парткома, нужно было посетить собрание, где желающему выехать задавали каверзные вопросы — вплоть до личной жизни. После сбора всех подписей характеристика шла на утверждение комиссии райкома КПСС. Последняя собиралась не чаще, чем раз в месяц. И снова каверзные и не всегда приятные вопросы. При этом сами по себе ответы на вопросы не гарантировали, что визу в итоге одобрят — обрубить многоступенчатую процедуру могли на любом этапе. Миновав этап с подписями и комиссией, желающие мигрировать заполняли анкету, где должны были написать подробные данные о себе и родственниках.
Инакомыслящие
Особую категорию тех, кто покидал СССР, составляли диссиденты — деятели разных сфер, которые открыто выражали политические и идеологические взгляды, расходившиеся с главенствующей коммунистической доктриной. В союзном государстве инакомыслящие подвергались неприкрытым репрессиям: их увольняли с работы, исключали из учебных заведений, арестовывали и помещали психиатрические больницы, наконец, высылали из страны и лишали гражданства. Согласно букве закона, лишение гражданства происходило вследствие «действий, порочащих высокое звание гражданина СССР и наносящих ущерб престижу или государственной безопасности СССР».
В 1979 году был лишён гражданства и выслан в США в обмен на двух советских разведчиков журналист и правозащитник Александр Гинзбург. В 1974-м в Америку эмигрировал писатель и общественный деятель Эдуард Лимонов, тогда же был лишён гражданства СССР. Лишили советского гражданства композитора Мстислава Ростроповича, который в 1974 году добился выездной визы под предлогом длительной командировки от советского Минкульта и остался за рубежом. В 1972-м принудительно был выслан Иосиф Бродский — правящая номенклатура рассудила, что его присутствие в стране создает слишком большое неудобство.
Послания Картеру
Своеобразной точкой опоры для советских диссидентов стал 39-й американский президент Джимми Картер. Картер уделял много внимания положению диссидентов в советском стане, ему регулярно приходили письма от тех, кто подвергался репрессиям со стороны коммунистов — по некоторым подсчётам, таких посланий насчиталось несколько десятков, в том числе от узников советских политических лагерей.
В обращениях адресанты благодарили Картера и выражали надежду, что он сможет воздействовать на власти СССР, чтобы те перестали преследовать инакомыслящих, призывали не отступать от провозглашённого курса. Помимо диссидентов, к американскому президенту обращались независимые общины пятидесятников, адвентисты, баптисты — они просили помочь уехать из социалистического государства.
Джимми Картер не раз подвергался критике за политическую поддержку советских диссидентов. Его оппоненты апеллировали к тому, что тем самым он дестабилизирует международную обстановку. В мемуарах «Keeping Faith» Картер отвечал своим критикам:
«Меня часто упрекали – как дома, так и за рубежом – в том, что я раздражаю лидеров правительств и вношу напряжение в отношения между государствами. Но в то же самое время меня никогда не критиковали те, кто побывал в тюрьме или подвергся пыткам, те, чьи основные права были так или иначе ущемлены. Когда им удавалось сделать публичное заявление или тайно передать за рубеж личное письмо, они хвалили меня и ободряли, вновь и вновь повторяя, что самое худшее для них – это пренебрежение или забвение. Это особенно касалось политических заключенных за железным занавесом».
Эдуард Лозанский: одна история диссидентской эмиграции
Своей историей эмиграции мы попросили поделиться Эдуарда Лозанского — публициста и общественного деятеля, которого вынудили покинуть СССР из-за его идеологических расхождений с той политикой, что проводилась советским режимом. Переехав в США в 1976 году, Эдуард Дмитриевич пережил личную драму — советские власти отказались выпустить вслед за ним его семью. Чтобы добиться от властей СССР удовлетворения требования о выезде жены и дочери с целью воссоединения семьи, ему и его жене Татьяне пришлось побороться.
«Меня уволили с работы — по специальности я физик, окончил МИФИ и аспирантуру Института атомной энергии им. Курчатова. Преследованию я подвергся за мои открытые критические высказывания о советской внешней и внутренней политике, но главное, насколько я понимаю, это было распространение нелегального журнала «Континент». Журнал издавался в Париже и переправлялся в СССР по различным подпольным каналам. За это полагалась уголовная статья за антисоветскую агитацию и пропаганду. Кстати, статья была отменена только в апреле 1989 года.
Со мной был особый случай, так как мой тесть был генерал — начальник штаба Киевского военного округа, с большими связями в Москве. Чтобы избежать скандала, мне было предложено уехать из страны. Сначала одному, а вслед жене и дочери, но только через год. Особого выбора не было, но и волокиты тоже.
Меня сразу взяли на работу в лабораторию лазерного термояда в Рочестерском университете штата Нью-Йорк. Все шло прекрасно: научная работа, преподавание — всё как в Москве, но прошел год, а семью так и не выпускали. При отъезде мы с Татьяной обещали, что не будем общаться с западной прессой и тихо ждать воссоединения. Подождали еще год, прогресса нет. Татьяна начала писать письма во все инстанции в Москве, я делал то же самое в Вашингтоне, историей заинтересовались СМИ. Мне уже было не до науки. Переехал в Вашингтон, где получил должность профессора в Американском университете, но после лекций обходил кабинеты в Конгрессе, редакции газет и ТВ. Борьба длилась 6 лет и 10 дней, но мы победили.
К сожалению, я так втянулся в эту борьбу, что на серьезную науку времени не оставалось. А тут еще подоспела горбачёвская перестройка, и я получил неожиданное приглашение из Академии наук еще СССР для переговоров в Москве. В дальнейшем, по итогам этих переговоров, проводились ежегодные форумы в американском Конгрессе — обсуждались новые инициативы в сотрудничестве России и США по многим направлениям. В частности, был создан Американский университет в Москве, учреждено издание советского физико-математического журнала «Квант» на английском языке».
В эмиграции Эдуард Лозанский активно занимался научной, преподавательской и издательской деятельностью (Рочестерский университет, Университет Джорджа Мейсона, Американский университет в Вашингтоне, Университет Лонг-Айленда). В настоящий момент является академиком Российской академии социальных наук, президентом Американского университета в Москве, издателем и редактором журнала «Новый Континент». До выхода на пенсию в 2024 году трудился профессором МГУ и Национального исследовательского ядерного университета МИФИ.
Под его авторством вышли 12 научных книг на русском и английском языках в области физики, математики, политологии, а также два художественных произведения. В качестве автора-публициста Эдуард Дмитриевич сотрудничал с ведущими российскими и американскими изданиями, такими как Washington Times, Antiwar, American Thinker, Consortium News, «Известия», «Российская газета», «Комсомольская правда», «Московские новости» и другими.
