Постмодернистическое наследие Олега Иваницкого в Калифорнии

Необычные храмы Калифорнии

Один крошечный горный храм, укрытый среди снегов Сьерры-Невады, поражает своей сюрреалистичной формой: его упруго изогнутая крыша взмывает к небу, похожая на фристайл-рамп, опираясь на стеклянные стены фасада. Этот экспериментальный олимпийский часовенный комплекс в долине Скво-Вэлли, построенный к Зимним играм 1960 года, получил в народе прозвище «церковь-чипс» за схожесть изогнутой кровли с картофельной чипсиной. В том же штате, в городской черте Сан-Франциско, взору предстаёт совсем другой облик храма – пятиглавый собор с ярко-золотыми куполами и богато декорированными фасадами. На западном побережье США нет ему равных: этот собор не только крупнейший православный храм русской диаспоры, но и духовный центр для тысяч верующихr. Казалось бы, между футуристичной часовней в горах и традиционным собором у океана мало общего. Но их объединяет автор – архитектор Олег Николаевич Иваницкий, чья удивительная судьба связала дореволюционную Россию и послевоенную Калифорнию.

Эмигрант с уникальной судьбой

Олег Иваницкий родился 22 октября 1905 года в Пермском крае, в дореволюционной России. Гражданская война и последовавшая революция перевернули его жизнь: ещё юношей он оказался в потоке эмиграции. Как и многие беженцы того времени, сначала Иваницкий попал в Харбин (Китай), а затем, в начале 1920-х, перебрался через океан в Америку. Новым домом стал Сан-Франциско – «Золотой город» у ворот Тихого океана. Здесь молодой эмигрант сумел получить образование (окончить Калифорнийский университет) и найти своё призвание в зодчестве. К середине 1930-х Иваницкий уже был дипломированным архитектором. Несмотря на тяжёлые годы Великой депрессии, когда многие маститые зодчие теряли работу, он сумел закрепиться в профессии. В 1935 году Иваницкий получил архитектурную лицензию, а в послевоенное время открыл собственное архитектурное бюро в Калифорнии.

Уникальность судьбы Иваницкого в том, что добившись успеха на новом континенте, он оставался почти неизвестным на родине. В то время как его проекты возводились по всей Калифорнии и даже на Гавайях, в Советской России его имя не фигурировало в профессиональной прессе. Тем не менее, в русской эмигрантской общине США Иваницкого высоко ценили: он стал одним из немногих русских архитекторов, востребованных в Америке в середине XX века. Его 40-летняя карьера охватывала самые разные заказы – от жилых особняков и клубов до крупных общественных зданий. Более того, в послужном списке Иваницкого числятся и неожиданные объекты, такие как, например, тюрьма в городке Уиллитс (штат Калифорния) – факт, подчёркивающий разносторонность его практики.

Воплощения модернизма и традиции

Работая в Америке с 1930-х по 1970-е, Олег Иваницкий оказался свидетелем смены архитектурных эпох – от высокомодернистского функционализма к зарождению постмодернизма. Ещё до того, как слово «постмодернизм» прочно вошло в обиход архитекторов, некоторые проекты Иваницкого интуитивно несли в себе его дух – сочетание новаторских конструкций с цитатами из исторических стилей. Олимпийская часовня в Скво-Вэлли – яркий тому пример. Её тонкая параболическая крыша-оболочка и полностью остеклённые стены были смелым экспериментом на стыке инженерии и дизайна. Для конца 1950-х такой облик храма был крайне нетипичен, ведь основное русло церковного строительства в США тогда либо повторяло привычные неоготические черты, либо принимало сдержанный модернистский вид. Часовня же в горах Калифорнии выглядела словно из будущего – дерзкий модернизм, опередивший время. И хотя спроектировали её в сотрудничестве с местными коллегами (Джоном Липскомбом, Джорджем Килламом и др.), сам факт, что русскому эмигранту доверили столь новаторский проект, говорит о профессиональном авторитете Иваницкого. Такая готовность играть с формой и средой позднее станет визитной карточкой архитектурного постмодернизма.

Другой знаковой работой Иваницкого стал многоэтажный жилой дом на Russian Hill в Сан-Франциско. В 1950-е годы город только начинал осваивать формат высотного жилья, и проект Иваницкого был одним из первых ласточек. Дом получил адрес 1000 Green Street и поднялся на 13–16 этажей над холмом, открывая панорамные виды из 62 роскошных квартир. Архитектор смело использовал для того времени сочетание больших стеклянных поверхностей и выразительных металлических деталей фасада, придав зданию узнаваемый силуэт. К работе над проектом Иваницкий привлёк молодого талантливого дизайнера японского происхождения по имени Юджин («Джин») Ватанабэ, видя в нём созвучное творческое видение. Сотрудничество оказалось плодотворным: дом на Грин-стрит долгие годы считался образцом элегантного модернизма класса «люкс» и одновременно предвосхитил тенденцию смешения культурных мотивов в архитектуре. Современники отмечали в нём влияние и японской лаконичности, и калифорнийской тяги к открытым пространствам, что опять-таки роднит проект с грядущими постмодернистскими идеями обогащения модерна локальным колоритом.

Партнёром Иваницкого в его бюро был также американец Улисс Барбачано – выпускник Беркли, многие годы проработавший в Эль Серрито. Фирма «Barbachano & Ivanitsky» успешно действовала, впоследствии трансформировавшись в творческий тандем Barbachano – Ivanitsky – Watanabe. Такой интернациональный союз архитекторов – мексиканско-американского, русско-американского и японско-американского – сам по себе отражал дух Калифорнии середины XX века, где смешение культур рождало новые стильовые решения. Их бюро спроектировало десятки объектов: от частных вилл и школ до коммерческих зданий и культовых сооружений в Калифорнии и на Гавайях. В этом контексте становится понятно, почему Иваницкого иногда называют «предтечей постмодернизма» в русской эмигрантской архитектуре: он работал в русле модернизма, но не боялся включать декоративность, исторические аллюзии и игривость формы, что ярко проявилось в его главном творении – сан-францисском соборе.

Кафедральный собор – синтез эпох и стилей

Кульминацией карьеры Олега Иваницкого стало создание собора иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в Сан-Франциско. Заложенный в 1961 году и освящённый в 1965-м, этот православный храм сразу приобрёл статус архитектурной достопримечательности города. Собор, спроектированный Иваницким совместно с Улиссом Барбачано и Юджином Ватанабэ, разительно отличался от окружающей застройки своим традиционно-русским обликом и яркими красками. Пять луковичных куполов, покрытых сусальным золотом, венчают белоснежные стены, украшенные мозаичными образами святых. На фасаде – аркады и кокошники в духе древнерусских соборов, но выполненные с калифорнийской отзывчивостью к свету и пространству (во всю высоту стен тянутся высокие окна). Радосте-Скорбященский собор (так его называют в русской диаспоре) стал самым большим православным храмом на всём Западном побережье Америки.

В 1960-е годы подобный проект был во многом новаторским. В СССР того времени церковная архитектура почти не развивалась, а на Западе господствовал модернизм. Однако эмигранты, хранившие верность традиции, мечтали о «утраченном храме», который перенёс бы часть России на чужую землю. Иваницкий сумел осуществить эту мечту, избежав прямого копирования древних образцов, но создав современный храм с душой старины. Его собор в Сан-Франциско одновременно свеж и историчен: современники находили в нём сходство и с владимирскими белокаменными соборами, и с новаторскими работами европейских модернистов. За свою яркость и смелость он даже вызывал споры – кто-то из критиков называл золотые главы «чуждыми» строгому городскому пейзажу, другие же восхищались смелостью композиции. Спустя 60 с лишним лет собор нисколько не потерял своей притягательности: он по-прежнему выглядит необычайно свежо и дерзко, не «состарившись» ни на день. Ежедневно под его сверкающими куполами совершается служба, и тысячи туристов посещают этот храм, внесённый во все путеводители по Сан-Франциско.

Архитектуроведы сегодня рассматривают сан-францисский собор как предвестник постмодернизма в храмовой архитектуре. Когда в 1970-е годы в США началось возвращение к историческим формам и орнаментальности (в противовес строгому модернизму), православный собор Иваницкого уже стоял примером удачного синтеза традиции и современности. Его декоративность и символизм предвосхитили идеи постмодернистов об обращении к наследию ради эмоционального воздействия. «Связь времён» – так можно охарактеризовать эффект, который производит этот храм. Недаром на недавней выставке в Москве, посвящённой белокаменному декору владимирских соборов, проводилось сравнение реконструкций древнерусских храмов с их неожиданными “двойниками” на американской земле. К примеру, упоминался мемориальный Георгиевский храм-памятник в Джэксоне (штат Нью-Джерси) – церковь близ Нью-Йорка, спроектированная по образцу Дмитриевского собора XII века во Владимире. Подобные примеры свидетельствуют: русские эмигранты-зодчие, работая вдали от родины, фактически заново открывали ценность национальной архитектурной традиции, ещё до того как в СССР и мире произошёл поворот к историзму.

Наследие Иваницкого в зеркале постмодернизма

Олег Иваницкий скончался в 1980 году в Калифорнии, оставив после себя десятки построек, разбросанных от тихоокеанского побережья до Гавайских островов. Каждая из них – это часть истории архитектуры, связующая разные миры. Для русской диаспоры его храмы и здания стали осязаемым продолжением утраченной культуры на новой земле. Для американской архитектуры середины XX века – свежим веянием, привнесшим элементы выразительности и духовности в эпоху утилитаризма. Иваницкого можно назвать тихим новатором: он не писал манифестов, не стремился эпатировать, а просто творил, опираясь на богатый бэкграунд двух цивилизаций. В результате его работы вписались в ткань калифорнийских городов, но при этом несут на себе отпечаток русской души и исторической памяти.

В постмодернистском дискурсе принято говорить об «архитектуре множественных контекстов» – когда здание обращается сразу к нескольким пластам культуры. Наследие Олега Иваницкого воплощает этот принцип задолго до его теоретизации. Его собор в Сан-Франциско одновременно современен и традиционен, местный (калифорнийский) и наднациональный (православно-русский). Часовня в горах – и высокотехнологична, и по-сказочному экспрессивна. Жилые дома – и функциональны, и эстетически утончённы. Такая многослойность – главный признак постмодернистического подхода, ценящего сложность и противоречивость.

Можно с уверенностью сказать, что творчество Иваницкого мостом перекинулось между эпохами и странами. Его «Золотой город» Сан-Франциско обрёл в его работах новые оттенки – золотой купола православного собора буквально засияли над тихоокеанскими кварталами, напоминая о далёкой Родине. А концепция постмодернизма – с её уважением к прошлому и смелостью в настоящем – нашла свое отражение в судьбе одного русского архитектора, сумевшего превратить ностальгию по утерянному краю в яркие, радостные и жизнеутверждающие здания на американской земле.

---