На вершине холма Potrero Hill, на северном склоне, возвышается русская христианская молоканская церковь, словно невероятный памятник этническому и религиозному разнообразию Сан-Франциско. Здание простое, но на нем нет ни вывески на русском, ни на английском языках. Оно может быть чем угодно, начиная от многоквартирного дома и заканчивая офисным зданием. Внутри помещения еще меньше намеков на его функцию. Внизу расположено большое помещение с деревянными полами, а наверху находится кухня и еще одна большая комната, пустая, но со скамейками и столом. Нет ни алтаря, ни распятия, ни свечей, ни витражей, ни кафедры. Люстры выглядят так, будто главная комната не закончена, либо готовится к ремонту, но это не соответствует действительности, поскольку они выглядят такими с самого начала постройки здания в начале двадцатых годов.

Это место является общиной или молитвенным домом, где религиозная община русско-американских протестантов, известных как молокане, собирается для поклонения Богу.

История молокан в Сан-Франциско – одна из тех глав, которая становится все более интересной по мере ее изучения. Вероятно, вы раньше даже и не слышали о таких, но значительное количество молокан проживает в одной и той же части холма Потреро (Potrero Hill) уже более 70 лет.

Молокане (что означает “пьющие молоко”) прибыли в Сан-Франциско через порт Галвестон, штат Техас, в 1905 году. В России они долгое время были преследуемым меньшинством из-за того, что православие было почти государственной религией. С момента образования общины в 1765 году до 1805 года они встречались и молились в тайне. Несмотря на то, что царь Александр I предоставил им религиозную свободу в 1805 году, неофициальные преследования продолжались и после.

Русско-японская война 1905 года призвала молокан-пацифистов на военную службу, что привело к решению общины об эмиграции. В том же году около 5 000 человек прибыли в Соединенные Штаты где они основали свои поселения, в основном в Лос-Анджелесе и на холме Потреро в Сан-Франциско, который в то время был относительно бесплодным и необитаемым. Первые поселенцы работали на фабрике, а также занимались грузоперевозками.

В 1917-1918 годах в Сан-Франциско прибыла еще одна большая группа молокан, пережившая потрясения русской революции. Последняя значительная волна иммиграции произошла в конце 30-х годов и была связана с китайской революцией. Поскольку их церковь не разрешает посторонним доступ к своим архивам, точное число молокан, проживающих в Сан-Франциско, неизвестно. Однако по некоторым оценкам сегодня там осталось около 500 человек.

В молоканах примечательно их приверженность старым обычаям, что отличает их от большинства иных жителей Сан-Франциско. Увидеть на улице пожилую молоканскую пару – значит, вернуться в Россию XIX-XX веков. Старейшины носят длинные распущенные бороды и традиционную русскую рубаху: высокий стоячий воротник и пуговицы на середине левой груди. Женщины могут быть одеты в длинные белые платья до щиколоток с изысканной ручной вышивкой на манжетах, воротнике и груди, а также вышитую белую вуаль. Молодые женщины носят не менее изысканные наряды, но идут на компромисс с современностью, делая их длиной до колен и украшая вышивкой в форме цветов. Такие наряды чаще всего можно увидеть в воскресенье, хотя более старшие молокане стараются одеваться традиционно каждый день.

В Сан-Франциско нам было разрешено посетить воскресную службу, посвященную Дню Благодарения, и последующий банкет, но при условии, что мы не будем фотографировать внутри церкви. Многие члены общины постились три предыдущих дня и посещали вечерние молитвенные собрания. Служба проходила исключительно на русском языке, который является основным, а в некоторых случаях и единственным языком молокан. Служитель – это человек, избираемый общиной. Вся двухчасовая служба была лишена всякой ритуальности. В соответствии с их верой, спасение достигается через личное отношение к Богу, а не через обряды или символы, поэтому в храме отсутствовали кресты и иконы.

Самая продолжительная часть службы была посвящена старейшинам, каждый из которых читал отрывки из Евангелия. После этого последовали краткие комментарии и пение песен всем приходом. Кульминация службы наступила ближе к концу, когда большинство старейшин, мужчин и женщин, встали со своих скамеек, запели религиозные песнопения и приступили к исповеди своих грехов, проявляя открытый плач и причитания. После этого они запели еще несколько песен, пока молодые люди убирали скамьи и расставляли длинные столы для трапезы.

Застолье было настоящим праздником традиционных русских блюд, которые подавались на стол. Как и в старину, молокане продолжают использовать резные деревянные ложки, едят борщ из капусты, а салаты подают на хлебе, как открытый бутерброд, запивая чаем из стаканов. Мясо, размещенное на большом блюде посреди стола, едят на хлебе, беря маленькими порциями, но часто. Женщины заботились о приготовлении салатов, подаче борща, разделке мяса и сервировке фруктов. Во время еды нередко вставали, чтобы прочитать выдержки из Библии или вознести молитвы. Один из молодых людей выполнял роль официального пристава, который следил, чтобы все присутствующие внимательно слушали говорящих. Застолье длилось час, после чего звучали религиозные песнопения и читались отрывки из Библии. Младшие, как правило, уходили раньше, оставляя старших наедине с продолжением трапезы.

Вокруг церкви собралась молодежь, которая рассказала нам о своей общине и сфотографировалась, в то время как внутри продолжались торжественные пения. Хотя эти молодые люди вполне обычны и мало чем отличаются от обычных американцев, сегодня они сильно выделяются в своих красивых платьях и рубашках с высоким воротником. Большинство из них говорит на хорошем английском и имеют хорошее образование. Маленькие дети уже предпочитают английский язык русскому, что порой беспокоит старшее поколение. Несмотря на это, молодежь с гордостью продолжает исповедовать традиции церкви, хотя многие из них чувствуют, что традиции уходят вместе со старшим поколением. Когда дети вступают в брак с немолоканскими семьями, они часто уходят в другую религию. Община постепенно уменьшается, по крайней мере, в Сан-Франциско. Молодые молокане признают этот факт лишь с небольшим оттенком сожаления. Некоторые молодые девушки с высшим образованием выразили желание документировать историю и традиции церкви, пока есть возможность, чтобы сохранить их для будущих поколений.

После почти шести часов молитв и песнопений старейшины вышли из церкви под закатное солнце. Молодежь быстро разошлась, а старшие молокане, укутавшись от ноябрьского холодного ветра, помогли друг другу подняться по крутому холму и разошлись по своим домам в округе.

Василий Петрович Семенов (83 года) и его жена Алиса остановились, чтобы ненадолго поговорить с нами, преимущественно через переводчика. Он приехал в Сан-Франциско молодым человеком в 1911 году, поселился на холме и работал на верфях у подножия. В 1923 году вернулся в Россию, надеясь остаться, но, обнаружив там тяжелые условия, вернулся в США в 1926 году. Он вспоминал, как помогал строить церковь и старые времена, когда собрания проводились у кого-то дома. На наш вопрос, можем ли мы его сфотографировать, он ответил, рассмеявшись: “Конечно, я никого не боюсь”.